Попасть в темницу замка Хагалаз порой намного страшнее, чем выживать в Азкабане. Тела попадали под его надзирание разными путями, но никто отсюда не выходил, по крайней мере прежним или в одном куске. Если сумел выбраться вообще. Одних ветром забрасывало любопытство и бравые цели, накормленные слухами и целью поживится. Или же поохотится на монстра. Некоторых «хороших мальчиков» Отверженный получал под свое заботливое крыло за полезную плату в разные цели. Кстати сказать, он был неплохим артефактором и коллекционером оных, некоторые даже требовали подопытного тела. Для чистоты результата. В таком случае плата была самим удовольствием, если предоставлялись материалы. Граф брал под клятву. Были времена, когда ему сбагривали трупы заключенных и у вампира был полный арсенал.
Он жестоко обращался с пленными, которые попадали в его лапы живьем. Особенно с охотниками и недоброжелателями.
Чудовищная участь ждала каждого из тех, кого он решал оставить у себя в рабстве, а не проводить на лабораторный стол для экспериментов. Он без использования магии и вампирского внушения уничтожал память раба страшной пыткой. Тот, кто подвергался такому, либо умирал, не выдержав истязания, либо лишался на всю жизнь памяти. Человек превращался в манкурта – раба, не помнящего прошлого, не понимающий настоящего. Лишенный осознания, он был подобен бессловесной твари, а значит, безопасен и покорен как собака.
Англия опять перешагнула порог войны, и Лазарь наслаждался подобной атмосферой, словно у него вдруг вспыхнул день рождения. Это значит, его темница не будет пустой, как и банк живой крови. Их славный урожай. Все-таки папа должен заботится о своей единственной дочери, и обеспечить ей безопасность, сытость и комфорт.
С тех пор как древний вампир-аристократ примирился с наличием малышки в своей обители, - юная и очаровательная дампирша больше не была под ярлыком смертницы. С тех самых пор, как отец наградил девочку именем, по своей иронии планируя ей полет в камин, а не на колеснице.
Жозефина
Выше она конечно, так же взлетела. В его глазах. Девочка своей удачей и детским очарованием заграбастала себе покровителя и защитника, совсем не ведая о глубокой правде – что и ради чего.
Де Грасс даже не подозревал, до какой крайности обострятся хищные инстинкты защищать то, что напрямую принадлежит ему. Вдовец с ребенком хоть и приковывали к себе внимание всяких разноплановых женщин, но в эту эпоху он был непередаваемо кровожаден и помешан на бдительности. Любая само мнимая тварь, которая посмела забрести по случайности на его территорию, и не дай бог на что-то позарится в обители, подлежали медленному и мучительному уничтожению. Но это малая доля. Он с особым садизмом заботился о своих питомцах и не рассматривал компромиссы. Люди пропадали, иногда он даже их возвращал, если ситуация выходила из-под контроля и это угрожало их безопасности.
Были и те, которых он обращал в вампиров без их согласия, и ставил эксперимент по многим важным и не очень, пунктам, записывая результаты исследования. А затем проводя не одну серию опытов по задаче усовершенствования, с целью облегчить участь и убрать слабости. У Лазаря все было расписано по секундам и возрастам, например, кто и как долго держался на солнце. Новорожденный или более зрелый вампир. Этика и мораль его совершенно не трогала. У него подрастала маленькая девочка. Из результатов вылезали новые и требовали продолжения. Он выдаивал их всех, пополняя свою темную библиотеку, а затем задумчиво рассматривал свою малышку дочь, прикидывая, с чем придется столкнутся маленькому дампиру сейчас и в будущем. Дампиры к сожалению, ему не попадались, и это напрягало. Прикидывать примерный результат могло быть рискованно, но он часто ловил себя на мысли, что ему нужны более точные сведения о физике его девочки или же она будет жить как чистый вампир не смотря на ее полукровную природу. Были случаи, когда он с легкостью мог забрать образец крови, выпавших молочных зубов или волос. Сложнее дела обстояли с ожогами, но естественно «случайно» он организовал легкий ожог от свечки или подбрасывал серебряную подвеску, наказывая при этом гувернантку. Это было началом его представления о том, что за чудо он породил и как им выживать дальше. С точки зрения человечности, он не тянул на отца года. С точки зрения собратьев, он давно должен был убить дампира и не допускать ей жизнь. Особенно под одной крышей. Лазарь не был наивным. Какое-то время он не спускал с дочери внимания, рассматривая ее как дикую собаку, которая может шваркнутся и дать ему причину ее сжечь. Он искал, почему он был неправ позволить ей жить, ведя внутреннюю борьбу. Смирение пришло не сразу. Однако девочка его любила, за что, он не понимал. Но какой-то магией, начал о ней страшно заботится. Такой заботы не получалось даже к своим избранным детищам.
Закрывая одну из многих дверей в подземелье, оставив своего питомца сладко спать, он уловил привычные ему возмущения, безмятежно орудуя волшебной тростью для того, чтобы наложить нужные заклинания и уйти. Отверженный проводил много времени за работой и делами, не посвящая достаточное количество времени дочери. Были такие моменты, когда он увлекался.
- О, боюсь, прежде, чем ты начнешь разглагольствовать, я должен уйти, милый мальчик. Но ты не волнуйся, я всегда буду поблизости. – ломанными движениями мужчина развернулся, в нем отсутствовала вся грация, свидетельствуя о небольшой усталости. Убрав трость в ножны, Лазарь поспешил подняться на верхние уровни, и не зря. Как только он оказался в более комфортной и цивилизованной обстановке, вампир ощутил смердящую вонь свежей, густой крови. Если бы его глаза могли стать еще чернее своей природы, их можно было бы выколоть, и разницу никто бы не заметил. Казалось, что время идет мучительно медленно, но для него действо заняло всего ничего. Де Грасс безошибочно нашел источник террора как и самого террориста, замерев в шагах от кровавой бани. Древний не сразу обратил внимание на то, как его дочь довольно вешала побрякушку на свою изящную шейку и бросилась к нему. Это украшение было великовато для незрелого тельца и слишком вычурно для ее цветущей молодости. Он недвижимо и пугающе возвышался над убитым телом, которое служило по меньшей мере лет десять довольно исправно, что-то прикидывая.
«Ай яй, какая жалость. Очень плохо. Теперь придется искать новую гувернантку.»
Когда маленькие теплые ручки поспешно обхватили его за торс, прижавшись белокурой головой, большие ладони на автомате, нежно приобняли ребенка ближе к своему телу. Как же она еще мала. Он опустил взгляд вниз, поглаживая спину дочери успокаивающими кругами, при этом не двигая гордо поднятой головой, создавая впечатление надменности.
- Az asszony megsértett téged? [ она обидела тебя? ] – тихий и не свойственный вопрос для нормального, человеческого родителя, который обнаружил, что его ребенок только что кого-то пришил. У нее как минимум проснулся инстинкт хищника, милая и воспитанная девочка стала опасной и весомой угрозой. Если маленькая Жозефина никого раньше не убивала, то что-то должно было толкнуть дампиршу на подобный шаг. Это должны быть сильные эмоции, которые дернули ее баланс из равновесия. От голода она не страдала, ибо папа тщательно следил за подобной проблемой. Однако, как настоящий вампир заметил, не побрезговала испачкать губы. Придется учить аккуратности в питании из горла.
Рассматривать иные варианты он не желал, ответ слишком очевиден. Чья она дочь, в самом деле? Он и сам не божий одуванчик. Результат на лицо. Его сильные гены в своем репертуаре. Только вот, рано его роза отрастила свои шипы. По всем меркам мисс еще впору играть в куклы и примерять платья, а не трофеи. Лазарь осторожно опустился на ее уровень, поправив черную тунику, и встал на одно колено. Взяв детку за узкие плечи, мужчина заглянул в мокрые и напуганные его возможной реакцией, глаза. Когда дети плакали, их глаза были потрясающей чистоты. Это было волшебно. Даже сейчас, как бы иронично не звучало, он рассматривал ее душу, как стекло.
- Кedves gyermekem. Meg tudná mondani a problémáról [Мой дорогой ребенок. Ты могла сообщить мне о проблеме] – он провел пальцем возле ее губ, взяв за подбородок. Каких усилий ему стоило удерживать свой самоконтроль и не поддаваться жажде крови, которая толкала его к краю от смердящего аромата. Горло зажгло, и голос седого вампира охрип, чувствуя, как прорезаются клыки с примитивным желанием вонзить их в жертву. Только Лазарь не позволял ребенку свидетельствовать его кровавые утехи. Жажда вампира была наиболее сильной, а опьяневший от сытости вампир толкал себя в лапы сырой, бесконтрольной похоти. Особенно, если он знал, кого под себя положить.
- Menjünk. Szeretnék sétálni. [Пойдем. Я хотел бы прогуляться] Лазарь решил оставить все серьезные вопросы на потом, и дать ей время успокоится. Ему хотелось поближе понаблюдать за поведением Жозефины и сделать для себя выводы. Кроме того, он внезапно обнаружил, что долгое время не проводил время с той, кто была его единственной семьей. В данный момент вампир не совсем знал, как реагировать. По своему опыту, в детстве ему здорово попадало, если он делал что-то не так. Убийство сложно отнести к такой графе, как «не так». Далеко за пределами. Но, мужчина знал и понимал природу, растущую внутри.
Отредактировано Lazarus de Grasse (2018-04-14 03:27:57)
