В последнее время его жизнь стала подозрительно напоминать какой-нибудь дурацкий второсортный детектив. То Бёрк объявится на пороге с пресловутым предложением, от которого не получится отказаться. То, вы только подумайте, анонимка от доброжелателя. Оливер не понимал, почему не показал письмо – хотя скорее это была коротенькая записка – начальству. Ведь это было бы самым логичным и разумным шагом, тем более что отношение к делу Дурсля Оливер имел весьма и весьма опосредованное – и это было ещё одной причиной задуматься, почему писали именно ему. Да, он собирал материалы, и имел представление о деле – достаточное, чтобы понять, что Джошуа в полной заднице. В конторе ему, конечно, верили, и намеревались отстаивать невиновность до последнего, но пока что складывалось впечатление, что ничего хорошего им не светит. Если только не всплывут неожиданные новые сведения.
Так что записка прилетела весьма вовремя, с этим не поспоришь. Но весь этот ореол загадочности и игра в шпионов несколько напрягали. И всё же, несмотря на это, Оливер никому ничего не сказал, а сейчас вот собирался на назначенную загадочным предположительно помощником встречу. Ну, по крайней мере, «Дырявый котёл» казался местом максимально не подозрительным для подобных сомнительных мероприятий. А если в итоге удастся заполучить какую-то полезную информацию и отличиться в глазах работодателей, ну и помочь Дурслю, конечно же, так чего бы не побыть героем бульварного романа.
В виновность Джошуа Оливер, конечно, не верил. Они, правда, не особо пересекались в школе, но со стороны тот производил впечатление максимально положительного парня. Ну и вообще, факультет умников закончил так-то, предполагается, что ему, даже если б продался, хватило мозгов не подставляться настолько тупо. К тому же Оливер прекрасно помнил, какими занудами были рейвенкловцы на поле, как они ратовали за честную игру и психовали на любую, даже самую маленькую и допустимую правилами, уловку слизеринской сборной. Представить, что кто-то из того состава орлов согласился на подставной матч никак не получалось.
С такими мыслями Оливер трансгрессировал в Косой переулок, чтобы зайти в «Дырявый котёл» с магической стороны. Стоило ему поздороваться с приветственно улыбнувшимся барменом , как тот тут же сообщил, что мистера уже ожидают. Всё ещё ощущая себя персонажем книжки, Оливер последовал за услужливо предложившим проводить до нужного столика барменом, прикидывая в голове, кого он там может увидеть. Если неделя началась с Бёрка, какова вероятность, что закончится она, например, Паркинсоном? От такого предположения Оливер внутренне поморщился и едва подавил вздох облегчения, заметив приветливо улыбнувшуюся ему незнакомую женщину. Или… Если присмотреться, казалось, что то ли он её всё же где-то видел, то ли она кого-то напоминала. Вот только не получалось вспомнить, кого. Ещё и бармен отвлёк вопросом, не желает ли он чего-нибудь заказать. Бросив оценивающий взгляд на содержимое стоявшего перед незнакомкой бокала, Оливер попросил принести пива и, когда бармен, кивнув, вернулся к стойке, обратился наконец к женщине:
- Добрый день, - вежливо поздоровался Картрайт, насколько позволяли приличия, разглядывая собеседницу. Немного удивило, что она была значительно старше него – почему-то загадочные анонимки с этим не вязались. Ну да каждый развлекается по-своему, - ваше письмо меня, честно говоря, очень удивило. Чем могу помочь, миз…? – Оливер вопросительно посмотрел на женщину, ожидая, что она закончит фразу за него. Ему-то, судя по всему, представляться необходимости не было. Запоздало мелькнула мысль, что стоило уточнить, по адресу ли он пришёл, но, учитывая явную осведомлённость бармена, скорее всего, и это было лишним.

Женщина назвала своё имя, и вот тут-то в голове что-то щёлкнуло, и на поверхность из глубины воспоминаний всплыла колдография в какой-то газете, Оливер не был уверен, какой, но точно не «Пророке». Ну да, конечно, он читал какую-то её обличительную и очень эмоциональную, но при этом бившую в точку, статью… А ещё Карлайл, когда ей на глаза попалась та газета, с презрительной усмешкой выдала что-то вроде «надеюсь, никогда больше не придётся иметь дела с этой пронырливой стервой». Мда уж, отличненько.
Пробормотав приличествующее случаю «приятно познакомиться», Оливер сделал глоток из расторопно поднесённой барменом бутылки, а Саманта Хадсон тем временем начала свою пламенную речь. Рассуждения о гнилой истории и профессиональной этике заставили внутренне усмехнуться – во-первых, потому что дофига журналистов плевать на это всё хотели, главное, напечатать что-нибудь горяченькое. А во-вторых, вся эта риторика не особо вязалась с отношением к мисс Хадсон вообще-то раздражительной, но отходчивой Карлайл. Так что, чёрт её знает, что она там на самом деле думала, хотя звучала, надо признать, довольно искренне. Внешне, конечно, Оливер постарался никак своих сомнений не выдать, надо ж хотя бы дослушать до конца, ну и вообще, старших и более опытных надо уважать и всё такое…
А вот комментарий про журналистскую – пронырливость – возможность получить доступ туда, куда им нельзя, был уже куда более интересным. Что Оливер уже успел отлично усвоить, так это то, что в то ли избранном им, то ли случайно свалившемся ему на голову пути ему вечно придётся сталкиваться с бесконечными формальными проволочками. Складывалось впечатление, что их было даже больше, чем в маггловском праве. Ну да оно и понятно, волшебники совсем недавно вообще смогли допустить мысль о необходимости специальных людей, выступающих защитниками в суде и, подумать только, оперирующих какими-то фактами, помимо «это замечательный респектабельный волшебник, он ни в чём не виноват». Так что да, подводных камней и закрытых дверей было предостаточно, и было бы неплохо, если бы кто-то мог их обойти. Но вряд ли он тут самый умный, а Карлайл и Банди не рассматривали варианта с помощью прессы. И наверняка у них были причины к ней не прибегать.
- Да уж, вся эта история шита белыми нитками, - под выжидательным взглядом Саманты пожал плечами Оливер, пока ещё не торопясь отвечать что-то на её предложение сотрудничества, - Но при этом довольно крепко, кому-то явно очень хотелось подставить Джоша, - он осёкся, поняв, что уже выдал чуть больше, чем собирался сообщить прямо сейчас. Парень задумчиво посмотрел на собеседницу, размышляя, нужно ли включить идиота и пластинку про обратитесь с этим вопросом к моему начальству, или, может, наоборот, надо дать понять, что он в курсе, почему этого не сделали, а связались именно с ним. Конечно, было бы неплохо для начала выяснить, что там Хадсон не поделила с его руководителями, и насколько те не будут рады их возможному сотрудничеству. Но что-то Картрайт подозревал, что ответ от него захотят услышать прямо сейчас.
- Но мне казалось, пресса любит гнилые истории, - поделился он недавней мыслью, сопроводив её извиняющейся улыбкой, - А почему вам показалось, что вот с этой что-то не так, и Дурсль не совершал того, в чём его обвиняют? – поинтересовался Оливер. Ему действительно было любопытно, ну и хотелось услышать, есть ли что сказать у журналистки, или она своими абстрактными фразами о дырах в сюжете просто пыталась выудить информацию у него.