i see you

Страница: 1

Тема закрыта

Сообщений 1 страница 12 из 12

Поделиться12019-06-28 10:30:54

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

Действующие лица: Wilbert Savage, Balthazar Mulciber, Nicholette Mulciber (NPC);
Место действия: квартира Сэвиджа;
Время действия: 7 ноября 2022 года.
Описание:
Когда всё, наконец, налаживается, очень хочется задержать дыхание, чтобы только не разрушить одним неосторожным вдохом или выдохом это хрупкое, невесомое, тонкое, почти призрачное, с таким трудом созданное. Этому нет названия, потому что ярлыки тоже разрушительны. «Любовь» — слишком громко, пафосно, слишком многообещающе. А обещать уж точно ничего не хочется — по щелчку пальцев всё превращается в шелуху, пепел и пыль. «Отношения» — слишком пошло, слишком вульгарно и обыденно для того, что между ними двумя происходит. Да и какая разница? Ярлыки разрушительны, а разрушать ничего не хочется.
А потом проходит месяц и даже ещё чуть-чуть. И дышать уже не страшно, дышать уже легко, а порой даже полной грудью, вдыхая сырой предрассветный лондонский воздух пополам с сигаретным дымом, высунувшись в окно сэвиджевской квартиры. Засыпать и просыпаться каждый день вместе можно привыкнуть гораздо быстрее, чем кажется. Самое главное, что никому не надо никуда уходить. Ну, кроме как на работу. Но с работы же возвращаются. Ещё бы Уил перестал на своей задерживаться. А Бальт — превращать это в трагедию. Но это же такие мелочи. Конечно, мелочи.
Особенно в сравнении с катастрофой, именуемой Николеттой Мальсибер, что одним прекрасным утром оказывается прямо за дверью.
История сначала:
— monsters inside of us;
— fall apart for you;
— lover please stay.

Предупреждения: персонажи слишком самостоятельные, чтобы можно было с уверенностью знать, куда зайдёт тот или иной эпизод. История может завести их куда угодно. Так что из предупреждений разве что абстрактная и всеобъемлющая непредсказуемость)0

Отредактировано Balthazar Mulciber (2019-07-29 12:38:52)

Поделиться22019-06-28 10:40:15

Автор: Wilbert Savage
Гость

♫ Hurts - Somebody to Die For
// I could drag you from the ocean,
I could pull you from the fire
And when you're standing in the shadow
I could open up the sky
По началу, первую неделю, все казалось каким-то сюрреалистичным сном. Странно было видеть зажжённый свет в окнах квартиры по пути с работы домой. Странно было видеть две пары обеденных приборов на столе. Странно было видеть его, сидящим напротив, с этой дурацкой, но чертовски милой, широкой улыбкой на все лицо. Много чего было странного, но каждая эта мелочь получала такой невероятный отклик в груди, что бежал с работы сломя голову, в ожидании наткнуться на очередную вещь, ранее не изведанную, не прочувственную, заставляющую сердце биться чаще. С удовольствием замечал, как заполнялись пустые полки в шкафу, как появлялись какие-то непонятые артефакты, которыми он был так увлечен в дождливые вечера, как было спокойно наблюдать за ним, тайком, сидя в кресле в ворохе рабочих пергаментов. Но главным было то чувство безмятежности, которое усиливалось с каждой новой неделей, растекалось по венам свежим медом, наконец-то вытеснив все сомнения, все предрассудки и переживания из головы.

Каждый шаг в этой новой главе жизни Уил делал с неслыханной ранее осторожностью, трепетом, словно шел по тонкому льду, который мог дать трещину в любой миг. В памяти были еще свежи те незапланированные встречи с Мальсибером, когда давал волю эмоциям, просто не в силах сдерживать ту сжигающую, пожирающую бурю, что закипала каждый раз, стоило лишь увидеть его лицо перед собой. Было невыразимо страшно, но желание сохранить это воцарившееся перемирие, этот кожей ощутимый уют – было сильнее. Настолько, что Сэвидж с готовностью преодолевал собственные трудности, ранее всегда полагаясь только на себя одного, привыкнув жить лишь с самим собой, а теперь осознавая, что он уже не один.

Однако сегодня Уилберт впервые за месяц плохо спал. Его сны были переполнены какими-то мрачными сюжетами, от которых он то и дело вскакивал среди ночи, пытаясь осознать грань между реальностью и выдумкой. С каждый разом было все сложнее угомонить рвущейся наружу сердечный пульс, а воздух в спальне стремительно заканчивался. Поняв, что сегодня он уже вряд ли уснет, Уил лишь бросил взгляд на мирно сопящего рядом Мальсибера, и, решив не тревожить более его сон, переместился на кухню, сонно потягиваясь в ожидании доброй порции кофеина.

Стоит, выдыхая никотин в открытое окно, а глаза опускаются к пепельнице, которая заполнена вдвое больше, чем тогда, в прошлой жизни. И ненароком вспоминает, как когда-то стоял здесь, так же пуская яд в свои легкие, взвешивая все за и против. «Против», чтобы одуматься, побороть это наваждение, вырвать с корнем и никогда больше не вспоминать его имя. «За», чтобы наконец перестать бороться с собой, пустить его в свою душу, потому что сердце уже было полностью отдано в его власть. И вот сейчас, когда был седьмой час утра, а Бальтазар спал за стеной, то время казалось таким далеким, будто прошел ни какой-то месяц, а целая вечность, за которую Сэвидж словно переродился.

Дыхание постепенно выравнивается, и следа от дурных сновидений практические не остается, пора собираться на работу, но вздрагивает всем телом от неожиданного стука в дверь. Кружка с утренним кофеем стремительно приближается к полу, но тот успевает схватить палочку и избежать неприятных последствий. Стук раздается вновь, вдвое настойчивее. Кого принесло в такую рань? Уилберт соображает, что свет в окне мог свидетельствовать от пробуждении обитателей квартиры, но ответа на вопрос, какому идиоту это могло понадобиться, все равно не было. Третий стук. За стеной послышался глухой скрип кровати, а значит Мальсибер благополучно успел проснуться. Сэвиджа отчетливо окатило с ног до головы плохое предчувствие. Такое, от которого бывают неприятные колики в пальцах рук, а ладони покрываются испариной.

Не выпуская палочку из рук, а лишь заведя её за спину, Уил направляется к двери, не в силах даже предположить, кто именно может скрываться за ней. Убедившись, что Бальтазар еще не показал своего вида, на случай, если это окажется кто-нибудь из коллег или, того хуже, нежданных родственников, дергает за ручку, широко распахивая входную дверь.

И чем шире открывается проем, тем шире становятся зрачки Сэвиджа, осознавая, кто именно решил стать этим утренним гостем. Моментально перед глазами проносятся кадры из прошлого, когда он, будучи ещё на службе в Аврорате, проводил обыски в доме того, чьё имя теперь вызывает отклик лишь самым нежным чувствам. Кислород в помещении моментально испаряется, словно его выжгли в один момент. Мысли мечутся в голове с бешеной скоростью, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше, а в тайне надеясь, что это окажется лишь продолжением тех дурных снов.

Но она стоит перед ним здесь, настоящая, жадно хватающая воздух ртом, кажется, так же пребывая в полнейшем недоумении. Мадам Мальсибер, собственной персоной.

- Что вам надо? – Лишь произносит охрипшим голосом, прикидывая, что могло послужить причиной её визита: желание поквитаться за былые дни или то, что её сын находился в соседней от них комнате.

Because no matter where they take me
Death I will survive
And I will never forgotten
With you by my side //

Отредактировано Wilbert Savage (2019-06-28 10:50:31)

Поделиться32019-06-28 12:11:17

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

♫ lauv — like me better;
i like me better
when i'm with you
[indent] Если спросить, Бальтазар и не вспомнит, как так вышло, что он переехал жить к Уилу. Кажется, на эту тему даже не было ни единого разговора. (Что-то подсказывает, что если бы им пришло в голову этот серьёзный шаг предварительно обсудить, до дела так бы и не дошло. Зато совершенно точно дошло бы до чего-нибудь, о чём думать даже не хочется). Просто в один момент Бальтазар осознал, что он больше не остаётся на ночь — он возвращается домой.
[indent] Нужно разве что порой заходить к себе за парой очередных «чрезвычайно необходимых» вещей и показаться матушке на глаза — одно из двух обязательных условий, на которых она отпустила сына жить отдельно. «Мама, мне девятнадцать, я уже взрослый, тебе не нужно меня «отпускать». Я и сам могу жить, где хочу и как хочу», — разумеется, для Николетты Мальсибер совершенно не аргумент. А уж учитывая недавний инцидент, который едва не обернулся смертельным исходом, у неё в руках и вовсе все рычаги психологического давления. И потому Бальтазар покорно выслушивает все воспитательные нотации, которые, правда, через раз превращаются в очередной семейный скандал, и выполняет условия — не лучшим образом, но выполняет ведь. Впрочем, допрос «Где и с кем ты теперь живёшь?» выдерживает стойко, с партизанской почти непоколебимостью. Не хватало ещё матушке знать, что Бальтазар теперь живёт с мужчиной, на шестнадцать лет его старшим, да ещё и бывшим аврором — тем самым аврором, что засадил в Азкабан отца и не раз наведывался с обыском в квартиру Мальсиберов в Лютном переулке, но это так, к слову.
[indent] В конце концов, звучит всё совсем не так, как на самом деле. На самом деле Бальтазару, кажется, за всю жизнь не было так хорошо и спокойно.

[indent] Не сразу, конечно. Первую неделю его вновь и вновь одолевают панические атаки. И если днём порой обходится испуганным взглядом и временным оцепенением, то ночью едва ли удаётся прийти в себя самостоятельно. Ночью Бальтазар резко просыпается от очередного кошмара, где неизменно падает с крыши маггловской высотки, с которой его сталкивает Сэвидж со словами «Ты мне не нужен» и каким-то совершенно дурацким зловещим смехом, как у хэллоуинских игрушек из «Всевозможных Вредилок». Ночью Уил, уже настоящий, а не тот, что во сне, пару раз вытаскивает Бальта из-под ледяного душа, который почему-то совсем не помогает унять непрекращающуюся дрожь во всём теле.
[indent] А потом за несколько дней Бальтазар находит два действенных способа приходить в себя: объятия Уила, в особенности, если можно уткнуться носом в его шею, закрыть глаза и вдыхать его запах; и маггловские сигареты — вредная привычка, от которой Сэвидж собирался избавиться, но поводов продолжать всё время оказывалось ощутимо больше. Бальтазару в курении нравится абсолютно всё: едкий дым, обжигающий горло, оранжевый уголёк, тлеющий с тихим шипящим звуком, когда затягиваешься, особенно если вокруг темнота и тишина, и как ноги становятся ватными от первой сигареты за день. «А магглы не такие уж и идиоты, как рассказывают в чистокровных кругах», — смеётся Мальсибер, выпуская изо рта клубы белёсого дыма.
[indent] Всё налаживается, новое раз за разом становится привычным. Бальтазар с удивлением замечает, как удобно с Уилом просто спать, гораздо удобнее, чем одному — мерный, ровный стук его сердца усыпляет, по телу разливается сладостное спокойствие и тепло. Бальтазар однажды набрасывает на плечи рубашку Сэвиджа, чтобы дойти до ванной — на улице осень, в квартире холодно, — а после не может остановиться и постоянно таскает дома вещи Уила: футболки, рубашки, свитера — все они ему велики, но как же восхитительно смотрятся, особенно с этим очевидным подтекстом «я весь твой», читаемым между строк.
[indent] Бальтазару до безумия нравятся их маленькие ритуалы, которых становится всё больше и больше: крепкий кофе по утрам, всё те же сигареты после секса; вылазки в маггловский Лондон; готовить на кухне вместе — точнее готовит Сэвидж, а Бальтазар просто крутится рядом, приходя в восторг от доселе неведомого ему процесса и пытаясь быть полезным (однажды он даже загорелся устроить ужин-сюрприз, но едва не спалил кухню, так что с экспериментами было решено повременить); тихие вечера, когда каждый занят своим делом: Бальтазар с толстенным фолиантом по артефакторике, написанным ещё в прошлом веке, в попытках понять, как работает очередная безделушка из «Борджин и Бёрк» («Разумеется, не украл! Взял на время, потом верну. Она всё равно лежала на складе, никому не нужная и не интересная, кроме меня»), Уил в ворохе своих бумаг — нескончаемая работа, взятая на дом.
[indent] И когда проходит месяц, а за ним и ещё неделя, Бальтазар уже практически не помнит, как жить по-другому. Кажется, Уил был в его жизни всегда. И будет всегда тоже. И, наверное, Бальт впервые может с уверенностью сказать, что он счастлив.

• • •
[indent] Бальтазар сам не может понять, от чего именно просыпается: от того, что без Уила спать холодно, и нужно бы дотянуться до пледа на кресле, чтобы укрыться им поверх одеяла, от аромата кофе с кухни или настойчивого стука в дверь.
[indent] Стук в дверь?
[indent] Уил вышел из дома в такую рань и забыл ключи? Неудивительно, спросонья не только их забыть можно. Даже если ты идеальный Уилберт чёртов Сэвидж, который никогда ничего не забывает и не теряет. Бальтазар ехидно ухмыляется, не открывая глаз, от мысли, что обязательно припомнит это Сэвиджу при случае, и думает, что бы такого издевательски-саркастичного крикнуть ему прямо сейчас. Стоп. Как бы он тогда закрыл квартиру? И палочку, значит, тоже забыл? Это уже точно невозможно. Получается, Уил здесь, варит кофе на кухне. А кто за дверью? За весь месяц у них ни разу не было гостей. Как минимум, потому что про их отношения никто не должен знать. Слава Мерлину, не самый гостеприимный нрав Сэвиджа играет на руку, и желающих тоже не то чтобы много.
[indent] Бальтазар резко садится на кровати, не успев до конца проснуться, натягивает свитер Уила и окидывает комнату беглым взглядом, пытаясь найти свою волшебную палочку. В коридоре чуть слышно скрипят половицы под весом Сэвиджа — Бальтазар, кажется, чувствует его напряжение и осторожность из другой комнаты. И благодарит Мерлина за то, что сам он медленно соображает по утрам, иначе обнаружил бы уже своё присутствие.
[indent] — Да где же ты, мать твою? — беззвучно ругается сквозь зубы, пытаясь бесшумно передвигаться по спальне в поисках волшебной палочки. Перетряхивает плед и свою одежду, брошенную на кресле, — Да, Уил, знаю, ты же говорил. «Нельзя бросать палочку, где попало». Как всегда прав, мистер Самый Умный, — заглядывает под кровать. — Вот ты где! — тут же закрывает себе рот рукой, испугавшись, что его могли услышать.
[indent] К счастью, как раз в этот момент Уил открывает дверь и практически грозно интересуется у незваного гостя, что он тут забыл. «Само дружелюбие», — усмехается Бальтазар про себя. — «Кто бы ты ни был, чувак, я бы на твоём месте уже делал ноги», — и прислоняется к холодной стене рядом с дверью, держа палочку наготове, если понадобится трансгрессировать, пытаясь унять своё сердцебиение и прислушиваясь к происходящему в коридоре.

Отредактировано Balthazar Mulciber (2019-07-30 16:25:05)

Поделиться42019-07-30 16:20:28

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

[indent] Одному Мерлину известно, как сильно Николетта Мальсибер старается быть хорошей матерью для своего единственного сына. Один Мерлин знает, как же это невероятно сложно, когда сын - сплошное недоразумение, а помощи ждать неоткуда.
[indent] - Третий день ни слова о том, где его носит, - Николетта возмущённо взмахивает серебряным кубком с обожаемым ею эльфийским вином, едва не разливая на пушистый ковёр. - Сегодня и вовсе должен был зайти. Неужели опять что-то случилось? - от последней мысли сердце в груди остро колет. - Мёрдок, зелье, - устало командует Николетта, чуть прикрывая глаза. Домовик тут же возникает перед ней со склянкой и щедро доливает в бокал умиротворяющий бальзам. - И что же мне с ним делать? - вопрошает Николетта, будто бы обращаясь к эльфу, а на деле продолжая разговаривать сама с собой. - Я изо всех сил стараюсь идти ему навстречу, но, честное слово, мой сын сведёт меня в могилу.

[indent] Бальтазар был отпущен в «свободное плавание» примерно месяц назад. Разумеется, с большим трудом. Сложно сказать, что напрягало мадам Мальсибер больше: то, что он никак не признаётся, где и с кем собирается жить; или то, что в свете последних событий - чует мой материнское сердце! - это ничем хорошим не кончится.
[indent] За последнюю неделю (до переезда) Бальтазар умудрился едва не угодить за решётку в Азкабане, а после и вовсе чуть не умереть. Ничего удивительного, что его новая идиотская затея была встречена в штыки, а свою позицию Николетта не могла высказывать иначе, кроме как громко и скандально.
[indent] Однако упрямым нравом сын несомненно пошёл в мать. И потому, уж если он вбил себе что-то в голову, то гори оно всё синим пламенем. Не говоря об адском сочетании с его до сих пор не выветрившимся подростковым максимализмом. Кажется, ещё немного, и Бальтазар, раздражённо хлопнув дверью, сам себе всё разрешит и домой больше не вернётся. Потому Николетте приходится отступить. Отпустить его сейчас, только чтобы не потерять окончательно.
[indent] На своих условиях, разумеется, иначе она бы не была Мальсибер: присылать сов ежедневно, сообщая, как дела, и заходить домой не реже раза в три дня, чтобы можно было своими глазами убедиться, что он жив и здоров.

[indent] На удивление, в течение всего месяца Бальтазар выполняет свои задачи исправно, и Николетта даже начинает думать, что, может быть, ещё далеко не всё потеряно, что не такая уж она и плохая мать, неспособная справиться с единственным сыном. Если бы не последние три дня.
[indent] Бальтазар будто сквозь землю проваливается. Ни единого письма, а сегодня и вовсе не заходит, как обычно, сразу после работы. Николетта изо всех сил старается не потонуть в жутких мыслях о том, что с ним могло случиться. Николетте едва удаётся держать себя в руках, чтобы не воспользоваться своим тузом в рукаве - в первые же дни она отправила Мёрдока проследить, где Бальтазар теперь живёт, просто на всякий случай. Николетта с раздражением замечает, что даже вино пополам с успокаивающим зелье уже совсем не помогает.

[indent] На следующий день она стоит перед дверью в квартиру по нужному адресу с самого раннего утра. Делает несколько глубоких вдохов, успокаивая своё ускоренное сердцебиение. Непонятно, что выбивает её из колеи сильнее: приступ агорафобии или разрастающийся в груди волнами страх за сына. Николетта чуть прикрывает глаза, считает до десяти, а после стучит в дверь, для верности покрепче сжимая волшебную палочку, скрытую в складках мантии.
[indent] Секунды тянутся слишком медленно. Николетта прислушивается, но внутри хозяев не выдаёт ни единый звук. Ей очень хочется вернуться обратно домой, туда, где она чувствует себя в безопасности. Раздражённо тряхнув головой, она заставляет себя постучать снова, вдвое громче.
[indent] Вновь тишина. С каждым мгновением нервного ожидания Николетта всё больше и больше наполняется уверенностью, что она добьётся своего, во что бы то ни стало. И настойчиво стучит в третий раз.
[indent] Наконец, этого оказывается достаточно. Из квартиры доносится едва слышное движение, а после дверь резко распахивается.

[indent] К счастью, у хозяина квартиры точно такой же ошарашенный вид, как и у неё самой. И от того за свой шок Николетте уже не так неловко.
[indent] Он знаком ей, этот аврор. Точнее, насколько известно, уже вроде как бывший. Он знаком ей с тех пор, как посадил её мужа в Азкабан на пожизненное заключение, лишив семью какого-никакого, но всё же кормильца. Он знаком ей по обыскам, грубый, хамоватый, неотёсанный представитель закона, с которым совершенно невозможно договориться, потому что жизнь его поделена лишь на белое и чёрное. Он знаком ей по статье в газете, поведавшей Николетте о том, что именно Уилберт Сэвидж поспособствовал тому, чтобы младший Мальсибер избежал Азкабана. А ещё она видела его в больнице Святого Мунго, нервно расхаживающего у палаты Бальтазара из стороны в сторону. И последние два факта превращают всё в какую-то странную солянку, разобраться в которой Николетте пока не представляется возможным.
[indent] - Что вам надо? - она даже почти благодарна ему за эту нелепую грубость, разом вырывающую их обоих из ступора. И в самом деле.
[indent] - Вы как всегда галантны, - фыркает Николетта, в момент надевая маску равнодушного спокойствия, - мистер, кажется, Сэвидж? - разумеется, ей давно известно его имя, но не подавать же виду, в конце концов. - Надеюсь, не разбудила вас столь ранним визитом, однако, смею заверить, у меня действительно веский повод, - деланная вежливость спорит с надменно-презрительным взглядом, однако Николетте нет до этого никакого дела. Едва ли мистер Сэвидж питает иллюзии, что он может быть хоть сколько-нибудь ей приятен. - Согласно моим сведениям, уже около месяца по этому адресу проживает мой сын, Бальтазар. Вы с ним, конечно, знакомы, - Николетта вздёргивает бровь, показывая, что это ей совершенно не понятно, но разбираться пока не время. - Полагаю, мои сведения всё-таки ложны. И тем не менее, может быть, вам что-нибудь об этом известно?
[nick]Nicholette Mulciber[/nick][status]m is for mother[/status][icon]http://sg.uploads.ru/u6jhy.png[/icon][sign]i see you when you chase
all the dreams inside your head
i see you when you laugh
and when you love 'til the bitter end[/sign]

Поделиться52019-07-31 02:44:21

Автор: Wilbert Savage
Гость

// ♫ blue foundation — eyes on fire
Feeding my flame
Shuffling the cards of your game
And just in time, in the right place
Suddenly I will play my ace
[indent]Струящаяся по венам желчь выжигала все органы чувств, лишая зрения, слуха, возможности действовать рационально. Перед глазами была лишь огненно-красная, кровавая пелена, а в ушах стоял такой гул, что слов доносящихся было не разобрать. Мышцы были до того напряжены, что пульсирующая вена на шее вот-вот должна была разорваться, положив бы конец этому безумию. Но вместо того, безумие происходило вокруг, отражалось от стен, рикошетом переворачивало всю не приколоченную к полу мебель, а остальную и вовсе с корнем вырывало, обнажая старые деревянные перекрытия. В воздухе пахло столетней пылью, так не к стати потревоженной, а ворох листов пергамента и вырванных с корнем страниц книг касался потолка, прежде чем хаотично застелить обломки былой роскоши. На ладони уже больно саднил кровоподтек натертый волшебной палочкой, которую, кажется, не выпускал из рук уже несколько часов, остервенело пытаясь найти любую информацию, зацепку, повод обрести собственный покой, стерев с лица земли ненавистное лицо, что застряло костью в горле и не давало сделать и глотка кислорода. В какой-то момент теряет самообладание, швыряя палочку с бордовыми каплями на рукояти в сторону, собственными руками продолжив извлекать все содержимое из письменных столов, стеллажей – всего, что попадалось на залитые кровью глаза. Она пытается помешать, кричит, посылает проклятья от которых никогда не отмоешься. Чуть ли не своим телом загораживая все нажитое имущество, заклиная старого домовика помешать этому хаосу, что наводил ужас даже на сопровождающих хит-визардов, которые растерянно лишь переглядывались, не желая встать на пути этой агонии.
[indent]Это повторялось несколько раз, не один, не два дня подряд. Сэвиджу было глубоко наплевать, встречаясь с её ненавистным взглядом. Уилберт был уверен, что они более никогда не пересекутся, только не в этой жизни, ни с ней, не с её сыном, что каждый раз становился невольным свидетелем этих обысков.
• • •
[indent]Судьба слишком ироничная особа. Она подкарауливает тебя именно в тот миг, в который ты меньше всего готов принять её удар. Тогда, когда позволяешь себе слабость поверить в то, что после стольких пощечин получаешь шанс все наладить. Когда грозовое небо рассеивается, пропуская первые слабые солнечные лучи в твои серые будни. Когда в сердце появляется надежда, что все уже позади.
[indent]Сэвидж прекрасно отдавал себе отчет, что Николетта с тех самых времен не забыла его лицо, возможно, узнала его имя, но её реакция, холодящий душу тон голоса, на появление человека, так, должно быть, ненавистного ей, ледяной волной окатывает Уила, что он на мгновение даже теряется. И если первая мысль про желание мадам Мальсибер отомстить растворяется, на которую он так рассчитывал, то настоящий повод её визита заставляет пересохнуть горло.
[indent]Он лишь плотно сжимает губы во время её деланной вежливости, не моргая, не сводя глаз с её лица, пытаясь наперед предсказать дальнейшие события.
[indent]Вы с ним, конечно, знакомы.
[indent]Бьёт прямо в цель. Покалывающий пальцы рук холод сменяется на кожей ощутимый жар, что заполоняет каждую клетку. Чувствует, как футболка начинает неприятно прилипать к спине, впитывая в себя страх смешанный со злостью, что в их хрупком мире с Бальтазаром появляется непрошенный гость. Рука с палочкой за спиной непроизвольно сжимается, концентрируя на себе весь спектр эмоций, лишь бы только на лице не дрогнул ни единый мускул. Ложь – единственно верное спасение, с помощью которого можно было выиграть себе время.
[indent]- Вздор, - кажется, он произносит это чуть более яростнее, чем необходимо, - вам прекрасно известно, что последний человек, которого я захочу видеть, это кто-либо, носящий вашу фамилию. Особенно отпрыска вашего ненаглядного муженька. – Кривит губы в гримасе отвращения, как можно более правдоподобно, а в внутри себя предательски ощущает отвращение к самому себе.
[indent]Настороженно прислушивается к звукам из глубины квартиры. Лишь бы только Бальтазар не услышал отголоски этого разговора. И не знает даже чего боится больше: что тот узнает собственную мать и решит вмешаться, или слова самого Сэвиджа. И если Мальсибер-младший все-таки появится сейчас из-за угла, то уже у Николетты будет шанс воздать должное Уилу, человеку, который разрушил её прошлое и посягнул на настоящее, только козыри будут уже в её руках.
[indent]- А сейчас, я вынужден попросить вас уйти перепроверить ваши сведения, у меня нет времени отвечать на ваши вопросы, - ставит поперек прохода руку, опираясь на дверной косяк, лишь бы только та не решила воочию проверить его слова. Смотрит выжидающие, Мерлин, только бы поверила и убралась бы куда подальше. Проклятое предчувствие и дурной сон не обманывали, что-то подобное обязательно должно было случиться. Хотя прекрасно понимал, что дело было не в различного рода предзнаменованиях. Этому суждено было произойти, если не сейчас, то когда-нибудь позже, и если не с матерью Бальтазара, то с кем-нибудь еще из знакомых. И как бы не гнал от себя эти мысли, предпочитая просто не задумываться, слишком больно сжимались стальные тиски, сейчас отчетливо осознал, что совершенно был не готов к любого рода огласки.
Feeling any foe with my gaze
Steadily emerging with grace //

Отредактировано Wilbert Savage (2019-07-31 02:44:47)

Поделиться62019-07-31 18:47:56

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

♫ muse - hysteria;
i feel my heart implode
and i'm breaking out
escaping now
feeling my faith erode
[indent] С первого раза кажется, что ослышался.
[indent] Бальтазар невольно вытягивается в струну и напрягает все органы слуха, прислоняясь ухом к узкой щели в дверном проёме. Дверь плотно закрыта, но квартира не такая уж и большая, так что Сэвидж с незваным с гостем всего в паре метров от спальни, и их голоса слышны довольно отчётливо.
[indent] «...мой сын, Бальтазар...»
[indent] Не ослышался. За порогом никто иной как матушка собственной персоной. Затылок вдруг холодеет, а едва успокоившееся сердцебиение вновь учащается.
[indent] Какого боггарта? Откуда она знает адрес? Зачем пришла? И что теперь делать?
[indent] Паника охватывает моментально, а вместе с ней сотни мыслей мечутся в голове, перебивая друг друга. И лишь спустя секунду Бальтазар начинает понимать, в чём дело. И едва не бьёт себя ладонью по лбу, вовремя вспомнив, что он вообще-то тут прячется.
[indent] Ну, разумеется, не зашёл вчера. Да ещё и эти чёртовы ежедневные письма, провались они к дементорам.

[indent] Матушка, в свете последних событий, ударилась в гиперопеку, и мало того, что никак не хотела отпускать («Совершеннолетнего!») сына в самостоятельную жизнь, так ещё и расставила всюду ловушек и капканов, в которые он рано или поздно обязательно бы наступил. И ведь целый месяц Бальтазар справлялся с её идиотскими условиями: исправно писал каждый вечер короткие и односложные записки (письмами их было никак не назвать), свидетельствующие о том, что он жив и здоров - филин Марвин первую неделю смотрел на хозяина с осуждением, вероятно, справедливо полагая, что над ним издеваются, но после привык - и заходил раз в три дня после работы показаться на глаза, непременно всем своим видом давая понять, как ему всё это надоело.
[indent] Вот только в последние дни их с Сэвиджем унесло в незапланированный отпуск в Испанию. Точнее, Уила отправили в трёхдневную командировку по какому-то чрезвычайно важному и, конечно же, секретному (для Мальсибера) делу. А Бальтазар наотрез отказался оставаться один. Было бы почти романтично, если бы Сэвиджу не приходилось работать, а Бальтазару слоняться по Барселоне в гордом одиночестве. Впрочем, у них были тёплые вечера, выход на мансарду и не скрипучая кровать, и для начала этого оказалось вполне достаточно.
[indent] Ничего удивительного, что Бальтазар совсем забыл в последнем письме сообщить матушке, что уезжает. А слать сов из Испании в Англию - такая себе затея. Понадеявшись, что Николетта не успеет поднять весь Лондон на уши до его возвращения, Бальтазар решил объяснить ей всё постфактум. Но, кажется, просчитался.

[indent] Не успевает он разобраться, что лучше предпринять, как из коридора доносится голос Сэвиджа. Сэвидж суров и, кажется, даже зол. Но куда больше Бальтазара вдруг задевает смысл его слов.
[indent] «Особенно отпрыска вашего ненаглядного муженька».
[indent] Что-то внутри щёлкает, и Бальтазар моментально загорается как спичка, сам того не замечая. Нарастающая паника из-за визита матушки мгновенно сменяется волной неконтролируемой злости и обиды. Где-то на задворках сознания мелькает мысль: «Он сказал так специально, чтобы выпроводить матушку, сохранить отношения в тайне» и тут же гаснет под натиском удивительного понимания, как же Бальтазара раздражает это пресловутое «в тайне». Как невероятно злит, что у него в этом вопросе нет права голоса. А особенно то, с какой готовностью Уил всегда поддерживает это «в тайне», настолько, что в его голосе вдруг снова звучит всё та же ненависть к Бальтазару, что была единственным чувством ещё пару месяцев назад.
[indent] Эмоции вместе с отвратительными воспоминаниями захлёстывают его с головой, и Бальтазар не успевает - не хочет - подумать. Распахивает дверь спальни и выходит в коридор. Как был: босиком, в один трусах и свитере Сэвиджа на голое тело, который ему велик, кажется, на все три размера, волосы взъерошены после сна, в глазах танцуют бесы. Потягивается картинно, будто только что встал с постели, хотя в общем-то так оно и есть. Широко улыбается в ответ на ошарашенные взгляды. Химическое оружие в человеческом обличье.
[indent] - Здравствуй, мама! - жизнерадостным тоном, в котором, если прислушаться, ясно звенит саркастичная издёвка, а местами и самая настоящая угроза. Механизм запущен, обратный отсчёт пошёл. - Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, ещё и в такую рань, - на самом деле, чрезвычайно удивительно, что Николетта Мальсибер вообще смогла покинуть пределы своей квартиры. - Так странно, а ведь я даже не припомню, чтобы оставлял тебе адрес, - ледяной взгляд и чуть вздёрнутая бровь в знак укора. Ладно, гиперопека, но слежка - это уже слишком, маменька. - Смотрю, ты уже познакомилась с моим парнем, Уилом? - ласково обнимает руку Сэвиджа, что он красноречиво выставил поперёк прохода, и целует в плечо, бросая не менее красноречивый уничтожающий взгляд глаза в глаза. Взрыв, и в радиусе нескольких сотен миль все мертвы. - Ты уж прости его за резкость - у нас редко бывают гости. А если точнее, вообще никогда, - улыбается ядовитейшей из своих улыбок, тянет Сэвиджа назад, впуская матушку в дом, - Проходи! - и идёт по-хозяйски на кухню. - Тебе чай? Кофе? Чего покрепче? Уил, у нас же осталось вино?
[indent] И, не дожидаясь ответа, который ему вовсе не требуется, достаёт бокалы, алкоголь, наливает матушке вино, а себе и Сэвиджу огневиски, здраво рассудив, что, несмотря на ранний час, им всем сейчас жизненно необходимо выпить.

Поделиться72019-08-08 00:25:55

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

[indent] Николетте требуется слишком много времени, чтобы прийти в себя после триумфального появления сына из соседней комнаты. В какой-то момент ей кажется, что она уже никогда не придёт в себя. Заходит в квартиру, осторожно обходя Сэвиджа, даже не взглянув на него. Следует за Бальтазаром на кухню в каком-то трансе, совершенно не замечая ничего вокруг, пытаясь уложить смысл этой сцены в своей голове, разобраться в том, что происходит. Берёт бокал, делает сразу несколько глотков и садится - нет, падает - на стул, к счастью, стоявший прямо за её спиной.
[indent] - Милый, признайся честно, ты хочешь моей смерти? - только и может спросить чуть слышно, ощущая вдруг резкую боль в груди, там, где сердце. Спешно достаёт из своей расшитой сумочки небольшой флакончик с умиротворяющий бальзамом и льёт несколько капель в свой бокал.
[indent] Бальтазар, как всегда, отвечает своим наигранно удивлённым взглядом, который появляется всякий раз, как ему взбредёт в голову мысль прикинуться идиотом. «Ну что ты, маменька! Что за глупости ты говоришь!» А тем временем, Николетте не раз казалось, что сын намеренно пытается причинить ей боль. То ли потому, что ему всё-таки передалась по наследству эта отцовская - мальсиберовская - бесовщина, то ли потому, что мстит ей за то, что она, будем честны, далеко не идеально справлялась со своими материнскими обязанностями. Если так, то вот-вот ему это удастся.
[indent] - Что ж, - Николетта делает глубокий вдох, собираясь с силами, - в общем и целом, этого даже можно было ожидать.

[indent] И действительно, нужно быть совсем слепой, чтобы не догадаться, что происходит.
[indent] Николетта давно знала, что её сына, к великому сожалению, совсем не интересуют девочки. Это было ясно всегда, с самого детства. И в том, что он никогда не приводил на семейный ужин очередную подростковую любовь всей своей жизни, была виновата вовсе не холодность отношений с матерью. Нет. Просто влюблялся он в мальчиков. Николетта знала это, замечала по его безумному взгляду и скрытности, которой он обучился с годами. Знала, но никогда не говорила об этом с Бальтазаром, потому что всегда надеялась, что это пройдёт. Вот-вот сын повзрослеет и поймёт, что жизнь так не работает и не всегда получаешь то, что хочется. Зато всегда приходится становиться уважаемым членом общества, чтобы жить в комфорте, особенно, когда ты представитель чистокровного рода.
[indent] Знала она и о том, что в его жизни что-то происходит в последние месяцы. Замечала, как он меняется, ведёт себя странно, скрывается ещё больше прежнего. Что он, похоже, влюбился как никогда. Видела, как он то и дело страдает и не знает, как дальше жить. И всё равно не набралась смелости хотя бы попытаться с ним поговорить. А потом чёртово слушание в Министерстве, а сразу за ним больница Святого Мунго. И только тогда она вдруг с удивлением поняла, что едва не потеряла самое лучшее, что в её жизни есть - сына. Тогда она вдруг осознала, сколько всего делала не так.
[indent] Да что уж там, можно было догадаться даже о Сэвидже. Уж слишком часто он мелькал вокруг всё это время. Спас Бальтазара от Азкабана, мерил шагами коридор у палаты с чрезвычайно встревоженным взглядом. Но вот уж в это точно совсем не хотелось верить. Даром, что тот самый аврор, ставший едва ли не настоящим врагом семьи, так ещё и вдвое Бальтазара старший.
[indent] Николетта поднимает на Сэвиджа чуть сощуренный взгляд. Ладно, в девятнадцать может тянуть на тех, кто постарше. Николетта и сама в семнадцать влюбилась в своего преподавателя. Но ему-то зачем Бальтазар понадобился? Вот это уже ненормально. Едва ли он может быть всерьёз влюблён в мальчишку. Неужто кризис среднего возраста в голову ударил? Потянуло на развлечения?

[indent] - В смысле, «можно было ожидать»?
[indent] - Милый, если ты думаешь, что твоя мама совсем ничего не видит и не замечает, то ты ошибаешься. Я давно в курсе, что девочкам ты предпочитаешь мальчиков. Но, поверь мне, придёт время, и это пройдёт, - Николетта важно кивает, уверенная, что в её словах чуть ли не вековая мудрость, не замечая, как Бальтазар морщится, едва только услышав их. - В молодости хочется экспериментировать, это нормально. Я просто хочу, чтобы ты перестал прятаться от меня. Чтобы я могла знать о том, что с тобой происходит. Я беспокоюсь за тебя. Знаю, ты уверен, что у тебя всё под контролем, но я всегда буду беспокоиться. В конце концов, всякое случается... - недоверчивый взгляд с опаской в сторону Сэвиджа.
[nick]Nicholette Mulciber[/nick][status]m is for mother[/status][icon]http://sg.uploads.ru/u6jhy.png[/icon][sign]i see you when you chase
all the dreams inside your head
i see you when you laugh
and when you love 'til the bitter end[/sign]

Поделиться82019-08-08 17:11:39

Автор: Wilbert Savage
Гость

// ♫ AWOLNATION — run
You people are mistaken if you think
that I'm awake and celebrating anything that I've become
[indent]Сэвидж был абсолютно уверен, что от резонанса колебаний его сердца в квартире вот-вот вылетят стекла. Он почти перестал дышать, с замиранием наблюдая, когда Николетта сделает шаг назад и уберется с его глаз, но стоило двери позади сделать скрип, как сам воздух стал чем-то до боли ненужным. То, чего он боялся сейчас больше, чем раскрытия их тайны, это что Бальтазар услышит его слова. Оставалось уповать Мерлину, что тот догадается о природе их возникновения, но лишь Мальсибер-младший раскрыл рот, как сердце с легкими у Уила поменялись местами. И он физически ощутил, как адреналин смешивается с кровью, что кожа по всему телу начала гореть.
[indent]От прикосновения Бальтазара к его руке, Сэвидж чуть дрогнул всем телом, словно защищаясь, словно это последнее, чего бы он хотел в этой жизни. До сознания начало доходить, что он уже однажды переживал подобное, он знал, начало чему всё это может означать.
[indent]Давно не виделись, братишка.
[indent]Только не ты.
[indent]До слуха доносились лишь обрывки фраз. Уил смотрел перед собой в одну точку, борясь с желанием зажмурить глаза со всей силы, так, чтобы открыв их, обнаружить, что все это крайне дурной сон. Невозможно, немыслимо, что за какую-то пару минут все может полететь ко всем чертям. До смешного глупо понимать, как на самом деле хрупок тот лед, по которому шаг за шагом пытались примириться со своими чувствами, и как одна брошенная вслух фраза может его надломить, вызвать трещину, которая на глазах разрасталась с каждым последующим тактом пульса. Трещина эта, подобно черной дыре, готова была поглотить в себя все, что было таким трудом достигнуто за проклятый месяц: от двух зубных щеток в ванной до прогулок до рассвета под испанским небом.
[indent]И Сэвидж, словно тонущий в этой непроглядной возникнувшей тьме, метался из стороны в сторону, пытаясь понять, на каком берегу его ждет спасение.
[indent]Ты знаешь, что проще всего.
[indent]Сорваться бы со всех ног, хлопнув за собой дверь, аппарировать с порога туда, куда первое придет на ум. Стыдливо сбежать, не желая дальше слышать тот сюрреализм, что творился сейчас за спиной, глубоко со свистом заглатывая воздух, лишь бы только заглушить тот голос, что вновь возник в голове, отравляя, ехидно кривя губы. Выпить зелья, что наверняка можно найти в Косом переулке, выжигающий все нервные окончания, которые обязательно будут кровоточить. И пускай это все причинит лишь больший ущерб, принесет еще больше боли, но ведь это проще всего.
[indent]Убирайся.
[indent]Уил только сейчас почувствовал как онемела рука, а отпечаток дверного косяка, в который он упирался уже всем телом, борясь с желанием переступить через порог, кровавым подтеком отпечатался на ладони. Звон бокалов заставляет вздрогнуть второй раз, и Сэвидж все же находит в себе силы подать признаки жизни. На ватных ногах проходит в кухню, где еще в воздухе чувствовался аромат утреннего кофе, аромат нового дня, который лучше бы не наступал вообще. Молча, инстинктивно, тянется к наполненному стакану, не сводя глаз с Бальтазара. Он уже забыл это выражение лица, выжег из памяти, но вновь тот предстал таким, коим Уил увидел его в первый день их официального знакомства: нахальный, уверенный в себе, ребенок.
[indent]Огневиски обжигает горло, на секунду отвлекая взгляд на себя, даря передышку, паузу. Растягивает глоток, как будто пытаясь успеть надышаться перед тем, как тягучая жидкость накроет с головой, перед тем, как камнем упасть на привычное дно.
[indent]Я давно в курсе, что девочкам ты предпочитаешь мальчиков.
[indent]Кажется, в этот момент в глазу лопается капилляр. Мальчиков.Сэвидж невольно сжимает кулак с такой силой, что осколки бокала ранят пальцы, да только тот вовсе этого не замечает. Что-то надламывается внутри, рвется нить, за которую комок в груди играючи управлял здравым смыслом. Слова Николетты наконец доходят до него со всей ясностью: в конце концов, всякое случается.
[indent]- Всякое случается… - одними губами вторит ей, по-прежнему не сводя глаз с Мальсибера-младшего, - да только мальчик в этой комнате только один.
[indent]В голове одна мысль перебивает другую, миллион слов вертятся на языке, но не позволяет ни одному из них сорваться с губ. Пожалеет, наверняка пожалеет об этом, не выдастся более удачного случая, когда на эмоциях можно выпалить все то, что застряло в груди, то, от чего хочется согнуться пополам, хрипло крича. Вглядывается в лицо Бальтазара: взъерошенные волосы почти закрывают его взгляд, что невозможно прочитать, что творится у него за душой. Словно дежавю, да только декорации не те, а Сэвидж не слышит в свою сторону обвинения о загубленной жизни и отце в Азкабане.
[indent]- Моя ошибка, убедил себя, что ты мог так быстро повзрослеть.
[indent]Делает шаг на упавшее на пол стекло, что хруст отражается от всех четырех стен в наступившей тишине. Наконец, так давно томящаяся палочка во второй руке обжигает, напоминая о себе. Глаза, белки глаз которых приобрели алый оттенок, переводит на Николетту, - Вы узнали все, что хотели, - почти смог обратиться вежливо, назвать её по фамилии, но ощутил забытый комок в горле, - я повторять не буду – уходите, – его палочка выставлена вперед.

Поделиться92019-08-08 21:52:20

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

♫ extreme music - don't try;
it's just another one of those days
one of those days
that never ends
[indent] И так всегда. Бальтазар вспыхивает моментально, обжигая всех вокруг, загорается изнутри отравляющим чёрным пламенем. А после прогорает так же быстро, затухает, стоит едва встретить сопротивление и растворяется ядовитым дымом.
[indent] Осознание, что, кажется, перегнул палку приходит не сразу, медленно, будто крадётся издалека. И дело далеко не в причитаниях матушки. Она всего-навсего получила то, чего искала. Правду. Да, возможно, слишком жёстко, прямо в лоб, но зато всю разом. По крайней мере, в следующий раз она, может быть, дважды подумает, а действительно ли хочет эту самую правду знать.
[indent] Но дело даже не в ней. Бальтазар прячется в бокале огневиски, избегая взгляда Сэвиджа, почти физически ощущая, как от Уила расходятся волны опасной ярости. Кажется, и впрямь перегнул. Неосторожно разрушил то хрупкое, что они едва научились ценить и хранить бережно, подальше от всех.
[indent] Матушка, как всегда, несёт какую-то чушь. «Я давно в курсе» - откуда это, интересно? Бальтазар уверен, что она в очередной раз придумывает факты на ходу, только бы скрыть, как это всё выбивает её из колеи. Бальтазар уверен, что не могла она ни о чём знать. Иначе почему молчала? Иначе почему всё это время он ощущал себя неправильным, сломанным? «Придёт время, и это пройдёт» - не пройдёт, чёрт возьми, никогда не пройдёт. Бальтазар только усмехается грустно, вновь ясно осознавая, что она никогда не сможет - не захочет - его понять. Сколько бы ни говорила о том, что беспокоится, переживает, что на самом деле ей не плевать. Может быть, ещё можно поверить, что когда он был пятилетним мальчиком-зайчиком, предметом восторгов всех этих светских тётушек, то и дело появлявшихся в поместье на званые ужины и прочую аристократическую ерунду. Может быть, ещё тогда, когда трава была зелёной, небо синим, а будущее казалось светлым и счастливым, тогда ей было не плевать. Но точно не сейчас.
[indent] «Всякое случается» - мама, ты как всегда даже не представляешь, насколько права.

it's just another one of those days
one of those days
that keeps me cryin'
[indent] Звон стекла от лопнувшего бокала оглушает. Бальтазар вздрагивает, поднимая испуганный взгляд на Сэвиджа. Бальтазар ощущает тяжесть в груди, будто вместо бокала Сэвидж слишком сильно сжимает его сердце, и оно вот-вот точно так же лопнет, разлетевшись на осколки.
[indent] «...мальчик в этой комнате только один».
[indent] Какого чёрта? Поперёк горла встаёт ком. Бальтазар смотрит непонимающе. Всё, что ему остаётся сейчас, только наблюдать, как Сэвидж каждым словом намеренно причиняет ему боль. И чувствовать себя с каждой секундой всё отвратительнее.
[indent] — Моя ошибка, убедил себя, что ты мог так быстро повзрослеть.
[indent] Резко вдыхает, открывая рот, чтобы что-то ответить, но слова теряются по дороге. Так и замирает, уязвлённый, и едва не давится воздухом, застрявшим в лёгких. Словно сквозь туман слышит, как Сэвидж предпринимает очередную попытку выставить матушку за дверь.
[indent] - Не смей так с ней обращаться, - в голосе холодная решимость, брови нахмурены, губы плотно сжаты. Бальтазар делает пару шагов вперёд, загораживая мать от палочки Сэвиджа. - Никогда больше.
[indent] В голове вихрем проносятся воспоминания из прошлого. Все те разы, когда Сэвидж переворачивал их квартиру вверх дном, грубо, угрожающе, остервенело, бесцеремонно. Когда мама была напугана, а Бальтазар ничего не мог с этим сделать. Совсем ничего. Ведь что он мог против взрослого аврора, на стороне которого закон? Волна отвращения поднимается изнутри, и губы невольно кривятся. Но те времена прошли.
[indent] Бальтазар поворачивается к Сэвиджу спиной и обращается к матери:
[indent] - Тебе и правда лучше уйти. Сегодня не самое подходящее время, - провожает её до входной двери. - Всё в порядке, правда. Я зайду завтра после работы. Да, напишу сегодня, да... Мам! - повышает голос, прерывая поток её возражений. - До встречи. И я тоже тебя люблю.
[indent] Закрывает за Николеттой дверь и устало прислоняется к ней спиной, будто боится, что найдутся ещё желающие убраться отсюда. Ноги почему-то дрожат. Глубоко вздыхает несколько раз и возвращается к Сэвиджу на кухню.
[indent] - Как ты там сказал? - достаёт сигарету из пачки, задумывается с секунду, - «Убедил себя, что ты мог так быстро повзрослеть», - прикуривает и глубоко затягивается, ощущая приятную горечь в горле. - Мерлин, какой же ты всё-таки мудак, - произносит чуть слышно. - А можно поинтересоваться, нахера? Нахера тогда вот это всё, - обводит рукой воздух вокруг, - если я для тебя слишком ребёнок? Что-то не припомню, чтобы я скрывал свой возраст и врал тебе, будто я старше, чем на самом деле. Что-то не припомню, чтобы хоть один грёбанный раз это было проблемой! - повышает голос, не справляясь с эмоциями. - А тут вдруг, оказывается, - вы посмотрите! - он разочарован, что я всё ещё не повзрослел, - взмахивает руками, роняя пепел прямо на пол. - Знаешь, что я тебе скажу? - делает шаг вперёд, понижает голос, глядя прямо в глаза. - Пошёл ты нахуй, Сэвидж, - и ещё одна долгая затяжка. - Может, ты думал сцепить молоденького мальчика, чтобы поразвлечься, а если всё вдруг станет серьёзно, по-быстрому воспитать из него взрослого мужчину, с которым можно строить жизнь и что там ещё? Так это вообще не тот случай. Я под твои сраные идеалы подстраиваться не собираюсь, - и тушит сигарету прямо в свой бокал с остатками огневиски на дне.
so don't try
to play me like a fool
cause i've been fool for you

Отредактировано Balthazar Mulciber (2019-08-08 23:24:05)

Поделиться102019-08-09 00:28:25

Автор: Wilbert Savage
Гость

// ♫ Fallulah — Give Us a Little Love
Running from yourself,
it will never change.
If you try -
you could die.
[indent]Почти не справляется со смешанными чувствами, что подкатывают к горлу. Возникновение Бальтазара на прицеле собственной палочки, загораживающего мать, - Сэвидж чуть ли не впервые чувствует гордость за Мальсибера-младшего. Пожалуй, он никогда не видел в его глазах столько решимости, такого острого вызова, что читался в одном лишь взгляде. И вызов этот был брошен ему, Уилу. Рука не дрожит, да только дрожь пробегает где-то внутри, перекрывая приток кислорода в кровь. Вспоминает совсем юного мальчика, что молча наблюдал за работой (безумием?) аврора, что переворачивал вверх дном весь дом. Сэвидж соврет, если скажет, что обращал на него внимание или мирился бы с присутствием ребенка в тот момент, но память иногда играет с нами слишком злую шутку. Кажется, Уил впервые за очень долгое время понимает, что все же он не всегда бывает прав, и свою слепую веру в собственные принципы иногда нужно засунуть боггарт знает куда поглубже.
[indent]Не поворачивается, лишь прислушивается к удаляющимся за спиной шагам. Ложь. Слушает, воцарится ли за захлопнувшейся входной дверью тишина, что пощечиной оставит след в душе. Какая-то пара секунд, и Сэвидж почти готов броситься вслед, вдогонку, как когда-то струсил сделать и чуть было не потерял то, что стало самым важным в жизни. Это осознание возможной потери пронзает насквозь, оставляя за собой неприятное чувство тошноты.
[indent]Вздрагивает всем телом, когда позади раздается голос Мальсибера. Почти готов кричать от счастья, что тот не ушел, хотя имел право, но вовремя берет себя в руки. Так много этих «почти», виной которым становится один лишь человек. Бросает уже ставшую ненавистной палочку на стол, провожая её глазами, как бы та не скатилась на пол к осколкам лопнувшего стакана. Все это кажется таким ребячеством, что Уил невольно усмехается собственной глупости, которую он позволил себе. Но слова Мальсибера, каждое гребаное слово, больно жалят змеей, вновь пуская яд по венам.
[indent]Почти, что совладал с эмоциями.
[indent]Почти, что осознал глупую вспышку собственной ярости, хотя сам первым бросил в огонь неосторожную фразу.
[indent]Почти, но не смог.
[indent]Не смеет перебивать, молча слушает до конца, когда запал Мальсибера иссякнет. Лишь когда тот делает шаг вперед и, глядя в глаза, шлет его нахуй, сжимает порезанную ладонь в кулак. Шум кровяного давления в ушах застилает здравый смысл, а зубы вполне слышно скрипят из-за плотно сомкнутой челюсти. Замахнулся бы со всей силой, стерев с его лица это торжествующее выражение, да только слишком отчетливо в памяти всплывают глаза того самого ребенка, что молча наблюдал за Уилом несколько лет назад. И точно такие же сейчас были вновь устремлены на него. Секундная заминка, но её хватает, чтобы сделать спасительный глоток отрезвляющего воздуха.
[indent]- Каждая твоя фраза лишь подтверждение моим словами, - второй вдох, чтобы привести в порядок мысли. Не хочет, не может больше видеть его глаза, не сейчас. Отходит к кухонному окну, к своей радости обнаруживая на подоконнике открытую пачку сигарет. – Хорошо, давай я разложу тебе все по полочкам, как на уроках в школе, ты же еще хорошо помнишь, как это? – Сигарета противно прилипает к пересохшим губам, но зато уже не чувствует боли, ничего не чувствует сейчас, никотин закупоривает все дыры в легких, что пулями были прострелены от слов Бальтазара. – Весь этот спектакль ты устроил услышав мою фразу, брошенную твоей драгоценной мамочке, так? – Голос, почти загробный, со звенящим стеклом в каждой букве. – Ты все-таки не слишком туп, чтобы понять, что я это сказал нарочно, но все же решил доказать мне или самому себе, что тебя, бедняжку, это задело. И зачем же потом разобраться с этим наедине со мной, я бы даже попросил у тебя прощения, нет, ты словно капризный ребенок устроил всю эту показуху, чтобы тебя все погладили по голове и купили новую игрушку. – Воздуха совсем не хватает, со свистом втягивает кислород, ощущая новую волну злости, от которой чертовы сигареты уже совсем не помогали. Глазами изучает людей за окном, кожей ощущая на себе взгляд Мальсибера. Но не смеет повернуться, не хочет, чтобы еще одна ненавистная сцена осталась в памяти, достаточно. – И сейчас ты мне высказываешь все это. Так может, это я твоя новая игрушка, м? Как там твоя мать сказала, ты давно предпочитаешь мальчиков. А тут я, такое поле для твоих экспериментов. – Почти переходит на шепот, боясь поверить в собственные слова. Его монолог уже больше походит на рассуждения с самим собой, словно боялся об этом подумать или не хотел верить, а смысл сказанного вслух доходит куда быстрее. Но становится слишком противно. Хотел было продолжить, никогда еще в своей жизни не позволяя себе так обнажать собственные нервы перед кем-то, но не хватает духа, внутри все покрывается толстой коркой.
[indent]- Знаешь, мои сраные идеалы заключались в том, чтобы радоваться возвращению домой. Так что, с твоего позволения, я пойду нахуй их пересматривать.
[indent]Фильтр обжигает пальцы, приводя в чувства. Уил отчетливо понимает, что сегодня на работе он задержится допоздна, впервые за месяц не желая возвращаться в эту квартиру. Возможно, что он позволит себе задуматься о произошедшем этим утром, но, скорее всего, поступит по своему привычному сценарию – абстрагируется, закрыв душу с внутренней стороны.
Where do we belong,
where did we go wrong
If there's nothing here,
why are we still here? //

Поделиться112019-08-16 22:46:50

Автор: Balthazar Mulciber
Гость

♫ placebo - i'll be yours;
i'll be your water
bathing you clean
the liquid piece
[indent] Окурок сигареты, падая в бокал с огневиски целую вечность, затухает с коротким шипящим звуком. На языке кислая горечь от сказанного, привкус рвоты, очень хочется сплюнуть и прополоскать рот, согнувшись над раковиной и засунув голову под ледяную струю. Но вместо этого Бальтазар сглатывает, не сводя со спины Уила тяжёлого взгляда.
[indent] Интуиция редко подводит, и Бальтазар чувствует, что его вот-вот ткнут носом в лужу как несмышлёного котёнка ещё до того, как Сэвидж открывает рот. Лучше бы не открывал. Правда. Лучше бы молчал. Может, тогда не пришлось бы ощущать, как прямо посреди кухни между ними возрастает огромная каменная стена, поднимаясь из самой преисподней. Пол идёт трещинами, надламываясь, а за ним и потолок, отделяя Бальтазара от Уила непроходимой преградой.
[indent] Бальтазар, падая в свою бесконечную пропасть целую вечность, затухает с коротким шипящим звуком.
[indent] На самом деле он, конечно, понимает прекрасно, что заткнуться вовремя надо было ему. Зажать рот рукой покрепче, пока из него не полилось дерьмо, о котором знать не следовало никому. Уж тем более Сэвиджу. Рыть себе могилу своими же руками - это именно то, что у Бальтазара получается лучше всего.
[indent] От чёртовой стены посреди кухни веет холодом, северными ветрами, вымораживающими всё живое внутри. Или от Сэвиджа, надёжно за ней спрятанного. Бальтазар смотрит прямо на него, но, кажется, совсем не видит больше. Только глухие слова доносятся откуда-то издалека.
[indent] «Капризный ребёнок». Ну, конечно.
[indent] Всю свою чёртову жизнь всего лишь капризный ребёнок, который отчаянно пытается выжить в мире взрослых людей, ни одному из которых нет до него дела. Капризный ребёнок, получающий только пощёчину в ответ на просьбу о помощи, на крик боли и слёзы отчаяния. Всего лишь капризный ребёнок, вынужденный быть взрослым ещё тогда, когда был совсем не готов к этому, и, конечно же, не справляющийся. Капризный ребёнок, которому и ребёнком-то быть не позволялось, неуклюжий гибрид, надломанный, покорёженный, воспитанный на бесчисленных отговорках и требованиях тех, кто считал себя взрослыми. «Мне некогда». «Вытри слёзы, мужчины не плачут». «Займи себя сам, ты же взрослый мальчик, самостоятельный». «Маме плохо, не трогай её». Не мешай, уйди, исчезни попросту. Сам себя вырастивший на чувстве ненужности, недостатке любви и умении закрывать рот вовремя, а лучше и вовсе не открывать. Беспросветно одинокий в своей чёртовой жизни, где для него самого едва ли находится место.
[indent] Смешно. Глупо. Глупый сопливый мальчишка. Почему-то решил, что его дурацкие чувства, которые он, к тому же, так и не научился правильно выражать, сдались хоть кому-то. Даже Сэвиджу. Даже Уилу, который, кажется, из всех возможных самый неравнодушный. Наивно. Глупо. Смешно. Было бы обидно до слёз, если бы не так предсказуемо.
[indent] Бездонная пропасть лижет подошвы, манит к себе, в груди, между рёбер гуляет северный ветер. Хочется бросить всё, собрать вещи, как только Уил уйдёт на работу, и в этот раз точно исчезнуть из его жизни. Всего лишь ещё одна неудачная попытка быть хоть кому-то нужным, вручить своё сердце-пепельницу в чужие руки, «прости, но это всё, что у меня есть». Хочется шагнуть в свою пропасть и остаться там навсегда, наедине с собой, своим одиночеством и толпой своих демонов. Хочется бросить всё, потому что так будет проще, наверное. Разочаровываться в себе уже стало привычкой, въелось под кожу, проросло в лёгких, мешая дышать.
[indent] Вот только Бальтазар уже повзрослел достаточно, чтобы отчётливо понимать, что это его убьёт. Ненависть к себе будет расти с каждым днём, разливаясь ядом по венам, выжигая кислород в пропасти, и Бальтазар истлеет до самого основания раньше, чем ему исполнится двадцать. Сэвидж уж точно не станет его искать, а боль от мыслей о нём, которые не оставят ни на секунду, будет настолько невыносимой, что один за другим начнут отказывать органы. Слишком мучительный способ самоубийства, если уж на то пошло. И даже если Бальтазар сдастся, и на последнем издыхании, умирая, приползёт-таки к Сэвиджу унизительно скрестись в дверь, нет никакой гарантии, что Уил не пошлёт его не иначе, как нахуй, припоминая сегодняшний день.
[indent] И потому остаётся вспомнить, что до сегодня всё было в порядке, научиться заново закрывать рот вовремя, тормозить на поворотах и засовывать голову под струю ледяной воды, когда очень хочется загореться ядовитым пламенем без достойного повода. Ощутить себя снова псиной на привязи, но осознать, что это не так уж и плохо, ведь иначе ему не выжить.

i'll be your ether
you'll breathe me in
you won't release
[indent] Бальтазар возвращается из своих мыслей, с удивлением замечая, что Сэвиджа в кухне уже нет. Отмирает, чувствуя острую боль в затёкшей шее. А может, это ошейник, затянувшийся туже прежнего? Знает же прекрасно, что Уилу ничего не стоит стянуть ремешок так сильно, что не только доступ кислорода прекратится, но и трахея с хрустом разломится в мелкие щепки, но всё равно продолжает скалиться, будто проверяя границы дозволенного.
[indent] Бальтазар идёт в спальню, с облегчением замечая, что Уил ещё здесь, собирается на работу, хмурый, мрачный.
[indent] - Прости, - выдыхает в шею, обнимая со спины. Прикрывает веки, чувствуя, как голова начинает кружиться от переизбытка эмоций. Отпускает, обходит Уила, чтобы заглянуть в глаза, а у самого взгляд темнеет от чего-то невыразимо-болезненного. - Может, ты и прав, - голос тихий-тихий. Конечно, ты прав, мистер Самый Умный, ты всегда безусловно прав, иначе твой мир рухнет, а вслед за ним и мой. - Мне действительно надо повзрослеть, - взгляд поверженный. Обещаю не быть слишком сильно собой тогда, когда тебе это может не понравиться, и научиться вовремя закрывать рот. - Но одно я знаю точно, - берёт лицо Уила в ладони, тянется ближе, - я не могу тебя потерять, - ты надел на меня этот чёртов ошейник, и с тех пор я навеки твой, - ни за что.
[indent] Просто пообещай, что никогда не оставишь меня, и тогда, обещаю, я научусь быть твоим.

i'll be your lover
i'll be yours

Отредактировано Balthazar Mulciber (2019-08-16 22:59:17)

Поделиться122019-08-27 23:02:08

Автор: Wilbert Savage
Гость

// ♫ Hurts — Water
It's a long way down
When you're alone
And there's no air or sound
Down below the surface
[indent]В детстве в сказках мистера Бидля перед героем, стоящем на развилке, обычно всегда было два пути. Один был непременно устелен диковинными цветами, сияющими в солнечных лучах феями, ловко заманивающими последовать за ними, и, вдобавок, где-то между пряничных домиков мелькала тень прекрасной вейлы. Второй путь больше походил на очередной круг из маггловской комедии Данте, что Сэвидж однажды нашел при очередном своём обыске, уж больно привлекла его тогда замысловатая обложка книги. На пути этом не было ни капли света из-за нависших кромок мрачных столетних деревьев, промозглый ветер пробирался под кожу, а вместо светлой копны волос вейлы виднелись лишь черные капюшоны дементоров. Но, как все мы успели уяснить в детстве, именно вторая дорога всегда вела героя к желаемому, неся в себе мораль, что ничего не достается без труда. И в том самом беззаботном детстве мы думали, что усвоили урок, и будем шагать по жизни с гордо поднятой головой, храбро принимая этот вызов и уверенно сворачивая на тернистый путь, ведущий к звездам.
[indent]Но как бы не так. Почему-то никто не предупреждал тогда, что всегда оба возможных решения будут больше походить на пытку, и не будет никаких тебе подсказок. Мир не будет делиться на черное и белое, что ты всегда ясно будешь понимать, как поступить. Нет, каждый шаг придется совершать на ощупь, вслепую, то и дело получая кулаком под дых, а след звонкой пощечины от судьбы будет всегда красоваться на щеке.
[indent]Сейчас Сэвидж вполне ощутимо чувствовал ту самую пощечину, что была уже высечена где-то внутри, словно вновь вспороли старый шрам, который и старым-то назвать было сложно. Взвыть бы от боли, от обиды, проклинать себя, что опять и опять ошибается на чертовой развилке, да только руки безвольно были опущены вдоль тела, сил духа уже не осталось ни на что. Уверен был полностью, что если бы сейчас дементор явился по его душу, то тот бы со вздохом опустил свою костлявую руку на плечо Уила, сочувственно покачав головой. Зияющая разрастающаяся пустота – вот что заполоняло сейчас его всего. Ветер гулял между ребер, облизывая застывший осколок льда, что еще пару минут назад с бешеным ритмом вырывался наружу. И не видит больше никакого указателя, пути, решений, как поступить дальше. Лишь обрыв, мыски ботинок над которым уже парят в воздухе, а рядом табличка: «умирать здесь».
[indent]Сэвиджу абсолютно нечего терять. Единственный человек, ради которого каждое утро готов был, хотел, делать глоток воздуха, - собственноручно вбил кол в землю с этой надписью, пожелав дальней дороги. Пожалуй, Уил позволял себе по ночам предполагать, что их история сгорит так же быстро, как и вспыхнула, но никак не был готов, что и от него самого останется лишь пепел. И всё, что сейчас обугливалось в голове, приправленное только что состоявшимся диалогом, крутилось лишь вокруг одной мысли. Мысли, что может быть с ним действительно играли все это время, все эти несколько месяцев, когда все крутилось лишь вокруг одного Мальсибера. Играл, ставил эксперименты, чем еще заниматься в девятнадцать лет, как не испытывать на прочность своё собственное сердце, не гнушаясь жертв. А он, Сэвидж, просто оказался не в том месте не в тот час, и получился издержкой, неудавшимся экземпляром.
[indent]Пальцы путаются в галстуке, толком ничего не выходит. В беспамятстве пытается совладать с пуговицами рубашки, но перед глазами лишь шаг над пропастью, откуда уже не вернешься. Бездна засасывает, словно водоворот, и ухватиться, чтобы спастись, не за что.
[indent]Его дыхание обжигает шею, но сложно понять, обжигает раскаленным пламенем или пронзающим холодом. Нервы отрезаны от мозга, собственноручно связаны в узел, лишь бы не подпустить всю ту боль, что с каждым мгновением накапливалась все больше внутри. Но он же здесь рядом, но глаза Уила его словно не видят вовсе. Голос его режет сильнее любого ножа так, будто по небьющемуся осколку внутри только что ударили проклятьем, пытаясь вернуть к жизни, но невыносимо страшно в очередной раз довериться, вновь дать им шанс, вновь позволить ставить на себе опыты. Чувствует тепло ладоней Мальсибера, чувствует. Чувствует на самом деле абсолютно все, тонет во всем этом, готов лететь вниз, но все же нащупывает рукой маленький островок, последний, на котором едва можно уместиться вдвоем.
[indent]- Ты даже не догадываешься, как сильно я зависим от тебя, - голос, едва ли громче Бальтазара, слишком страшно признаваться во всем самому себе, - вот здесь, - отрывает его ладонь от своего лица и кладет себе на грудь, - ты вот здесь, и ничто этого не изменит, - со свистом втягивает воздух, не отрывая глаз от его лица, - Бальт, мне просто страшно, что я не тот, кто тебе нужен. Что это все, - показывает на стены, что стали их убежищем, - не то, что тебе надо.
[indent]Плюет на галстук, сегодня обойдется без него. Делает всего шаг назад, а словно перешел на другую сторону света. Сумбурно собирает необходимые на работу вещи, избегая пристального взгляда Мальсибера. Чувствует каждой клеткой, как все висит на волоске, но теряется, подобрать бы слова, да собственные мысли перебивают друг друга.
[indent]- Мне пора, - сомнения одолевают сполна, но на нечеловеческом импульсе подходит вновь к Мальсиберу, - надеюсь, когда вернусь, ты будешь еще здесь.
[indent]Сэвидж кратко касается губ Бальтазара, а внутри все переворачивается и меняется местами. Лучше умереть, чем переживать эти губительные душевные терзания. Умереть, хотя бы один месяц за тридцать семь лет побыв счастливым.
[indent] После чего, закрывает за собой входную дверь.
‘Cause I don't want
To be stranded again
On my own
When the tide comes in
And pulls me below the surface //